Вспомнила продолжение сна!

Я писала эссе о спектакле про Снежную королеву, и после того, как спектакль закончился, мне нужно было уточнить многие детали. Я пошла в Коляда-театр на репетицию. Села тихонько у сцены и стала смотреть, как актёры играют. Потом пришёл папа и с видом главного режиссёра стал делать актёрам замечания, а я боялась, что они поймут, что это левый чувак, и нас выгонят.

Во время репетиции я постоянно делала какие-то зарисовки, но боялась, что меня раскусят, потому что я не умею рисовать.
Когда это закончилось, я уже собиралась уходить, как меня за руку схватила какая-то девушка и сказала, что помнит меня, и предложила показать театр. Я согласилась, хотя, как всегда бывает с моей памятью на лица, вообще не понимала, кто это и откуда мы знакомы.

В театре нужно было ходить голым - это как упражнение для актёров, или что-то в этом роде. И чтобы на меня не обращали внимания, мне тоже надо было раздеться. Я чувствовала себя очень неуютно, тем более, фигура у меня не очень, но согласилась.
Оказалось, что если пройти за кулисы, театр напоминает не то монастырь, не то пионерлагерь. Маленькие жилые комнатки, большой "Трапезный зал" с куполом из разноцветных стёкол, какие-то склады.

Было очень интересно, но мне надо было уходить, а я как назло потеряла свои трусы. Я их долго искала по всему театру и одновременно пыталась вспомнить, откуда я знаю девочку-проводницу. Но бесполезно.
Потом начался сон про почтальона.

Один сон веселее другого.

То я отмечаю юбилеи преподов в лесу, то ищу Землю в отеле.

Сегодня я каталась на бампере троллейбуса, пока меня чуть не задавила машина. Я отошла в сторону и вляпалась ногами в глубокую грязь на улице Хохрякова. Голос в голове подсказал, что эта грязь имитирует эпоху Пушкина к его дню рождения. Рядом были ещё какие-то кареты и кучеры, кажется.

Когда я выбралась из переулка и уже почти вышла на улицу, я заметила медную статую почтальона на углу дома.
Я сказала ему "привет", и он ответил. И предложил прогуляться со мной по городу. Я взяла медного почтальона под руку, и мы пошли по улице Ленина в направлении УПИ.
Он только сейчас ожил и ничего не понимал в мире 21 века. Я рассказывала и объясняла. В общем, беседа была вполне интеллектуальная.
Когда мы дошли до ГУКа, там почему-то был пожар. Мы развернулисьи поднялись по лестнице в рядом стоящий дом, куда нас кто-то позвал в гости. Я собиралась уходить. Почтальон снял свою медную сумку и обнял меня на прощание, причём, медь была не холодная, а как будто нагретая на солнце, хотя на улице зима.
Мне ещё было его очень жалко. Он такой наивный и добрый, и тем более, медный. Как он будет жить в этом суровом мире?

Проспала часов 25.
Ну то есть сначала было светло, потом темно, потом снова светло, потом снова темно, а потом я проснулась.

Сначала мне снилось, что мы с папой едем шпионами с суперсекретной миссией в Китай, а всем говорим, что в Канаду. Ехали на поезде, на который чуть не опоздали, потому что я пошла в магазин и по пути съела какую-то ядовитую ягоду с куста и думала, что умру, а у папы заболела печень. И мы еле-еле ковыляли по какому-то каменистому склону, чтобы сократить путь до перрона.
Кстати, права была мама, после того, как мы с Дашкой с похмелья проспали поезд из Севаса и догоняли его в Симферополе, мне часто снится, что я не успеваю на поезда. Поздравьте, у меня появилась новая маленькая фобия!)

Поезд был крутой. Внутри вагон оказался большим залом с высоким потолком и хрустальными люстрами, которые позвякивали при движении, там стояли столы из тёмного дерева выше человеческого роста, на столах очень красивые пепельницы из красного стекла и бокалы. Ещё там был лифт.
Это был поезд для мафии. Папа учил меня: вот с теми в лифт не заходи. Видишь, у них с собой три пистолета?
Ещё нас временами допрашивали, куда мы едем, а мы должны были не выдать свою супермиссию. И теперь мы врали наоборот, что едем в Китай, а надо было нам в Канаду.

Маршрут поезда был очень странный. В одном месте мы переезжали большую туманную долину, поросшую блёклой травой, где вдалеке было много радуг, причём они упирались дугами в землю. Тут мы пересели на "монорельс".

"Монорельс" - это такая громадная отвесная дуга, по которой на одном рельсе едет цепочка из плоских сидений, абсолютно ничем не огороженная, каждый садится на это сиденье, упирается ногами и изо всех сил цепляется руками, чтобы не упасть, и состав медленно поднимается по дуге, достигает своего пика и спускается на другую сторону. Это было потрясающе. И очень страшно. Пару раз я чуть не упала, так как держаться было почти не за что. В середине пути я поняла, что мы едем по радуге. И очень долго спрашивала, зачем так надо, почему не построили обычный железнодорожный мост, как так получается, что на другом конце мы снова встретим наш поезд и вещи, они что, попадают туда через какой-то портал? "Папа, ты же инженер, объясняй", а он оправдывался, что не работает по первой специальности.

Мы спустились с монорельса и из сказочной радужной долины попали в заснеженные бетонные развалины, через которые надо было пройти. Местами виднелась колючая проволока, бетон был сложен в полукруглые формы, похожие не то на какие-то ангары, не то на бывшие лагеря (никогда не видела ни того, ни другого, но во сне всё было предельно ясно).
Тоже было абсолютно непонятно, почему весь поезд идёт пешком, и не проложат обычные рельсы. Но было интересно.

Дальше помню другой сон, обрывок, где почему-то подруга ловила удочкой рыбу в карьере около торгового центра, ловила весь день и ничего не поймала. А потом я этой же удочкой собирала дрова. Цепляла брёвна крючком и катила за собой. Очень долго и упорно я собирала эти дрова. Я ещё должна была с кем-то встретиться, и было что-то про лагерь или больницу.

Потом снился длинный сон про то, как я устраивалась работать в бар. Меня должны были взять официанткой, чтобы потом когда-нибудь повысить до бармена, но заведовала всем старая вредная тётка. Она постоянно орала и придиралась ко всему. Сначала заставила оставить все вещи на вешалке, потом поверх моей куртки повесила пальто своей любимой работницы "чтобы деньги клали в карманы ей, а не тебе". Я возмутилась, а она наорала на меня и сказала, что мне в карманы всё равно никто ничего не положит.
Потом она обливала меня холодной водой из душа и говорила, что мне придётся работать проституткой и, чтобы выполнить план, спать минимум с пятью клиентами бара за смену. Я орала и отказывалась, и потом, когда тётка убедилась, что меня не уговорить, меня прекратили поливать водой и выдали форму, типа, испытательный срок.

Работать оказалось трудно, тем более, что постоянно мешала эта тётка. Она бегала, орала, выхватывала заказы, прятала наши вещи. Я подумывала уже, чтобы бросить всё это к чертям, но в том баре работало очень много моих знакомых, и они выглядели такими невозмутимыми, что я решила, что привыкну. Мы брали заказы у тех, кто сидел в зале, уходили в подсобку и становились в очередь к барменам. Я ещё не выучила меню, и когда меня спросили, в какие бокалы наливать, я ляпнула что-то не то, и коктейль налили в обычные чашки для чая. Я как-то выкрутилась и сказала, что так и надо, потому что это гренадин (хз, что это значило).

Потом наступил конец смены, тётка перечислила имена тех, кто остаётся работать, моё имя там тоже было, и конечно, имя той любимицы, которая пальто поверх моей куртки вешала.

Мы требовали тётку выдать нам наши вещи, а она орала, что приезжали олигархи, и поэтому вещи она скидала в кучу в чулан. Мы пошли искать, но всё было скинуто в кучу, и половины вещей не было. Мне почему-то нужно было найти свой учебник физики, и у других тоже попропадали библиотечные учебники. Тётка говорила, что ничего не знает, и вообще на нас ей плевать. Она думает о наших мамах, и мы им неблагодарны.
Тут меня прорвало, я ей припомнила все унижения, и что у меня пропал кошелёк, и что мне обещали развоз до дома после работы, но никаким развозом и не пахло, и что проституткой мне предлагали работать, и всё остальное, и что учебник пропал.
А она ответила, что знает моего одноклассника Андрея Куликова, и это он во всём виноват. Я вспомнила Андрея. Потом до меня дошло, что я уже давным давно не учусь в школе, и что он не мой одноклассник. И я проснулась.

Мне сегодня снился сон про перерождение мира, где я сначала превращалась в воду, потом из воду в огонь, потом из огня в глину, а потом из глины во всех живых существ

Сначала какие-то приключения были, где нас обливали водой и мы ходили по морозному городу, я ещё все кричала, что мне нужно помыть голову перед тем, как идти на концерт.

Потом мы попали на пиратский корабль, который был в виде трамвая. Там у всех были разные роли, кто-то за шкоты-паруса отвечал, кто-то за руль. А я и ещё три человека - мы прыгали с факелами в воду, под водой кувыркались, чтобы получился из огня красивый круг, потом вылезали обратно. Но это были учения. А когда настало время боевых действий, то мы ныряли под воду с трамвая и хватали в руки как можно больше сокровищ со дна. Потом вылезали обратно. Это было сложно, но у меня получалось. А потом трамвай - корабль нас не дождался, и я успела протиснуться в двери на ходу, а остальные пираты нет.
Я решила, что не кину друзей, вышла на следующей остановке, и мы пошли куда-то.

Потом у нас в машине (не помню логической связи между кусками сна) умирали хомячки или мышки, нам их было очень жалко, хотели их спасти. Мы как-то специально махали руками и ногами, чтобы восстановить биение жизни, хомячки-мышки вроде даже начали оживать от наших реанимационных предприятий, но не получилось в последний момент.

И потом я услышала таинственный голос, что мне пора. Я через лобовое стекло машины нырнула в воду, потому что машина плыла. Всё вокруг исчезло, я в этой воде растворилась. Сначала было страшно, что задохнусь, но потом я поняла, что я сама - вода, и перестала бояться, и растворилась. Потом вроде как прошло много времени. И я начала превращаться в огонь, а рядом с этой водой была очень красивая земля доисторическая.

Я была огнём и решила навестить своих друзей, потому что понимала, что в каком-то виде они должны остаться на земле, потому что всё едино, а души перерождаются. Я стала их искать на том месте, где когда-то много лет назад была машина, но тот же самый голос, который говорил мне нырять, такой тихий, женский и величественный, сказал мне, что ещё не пришёл Гончар. И я увидела столбы из глины, и поняла, что мне тоже надо из огня стать глиной, и тогда Гончар сделает из нас опять живых существ.

Я бы назвала себя спящей красавицей, если бы была куда более уверена в своих внешних данных.

В окружающем мире какие-то глобальные изменения, войны, теракты, зачёты и прочие пертурбации, а я сплю и смотрю свои ненормально интересные сны. Сегодня вот побила собственный рекорд и проспала без двух часов и двадцати минут сутки. Это странно. Засыпаешь в понедельник, а просыпаешься почти в среду.

Снилось что-то очень интересное, но было слишком лень встать и записать. Сначала про то, как я из собственного двора ухожу в большое путешествие, долго иду по лесам и болотам, мимо деревьев с облетевшими листьями, пожухлой травы, гор… Было очень красиво, но грустно, и я знала, что куда-то надо идти. Мы с попутчиком (хоть убей, не помню, кто это был, возможно, вообще не реальная личность) чуть не увязли в болоте, но вышли к железнодорожным путям и пошли вдоль них. Было такое счастье - увидеть, что есть эти пути, что есть дорога.

Вроде бы это было продолжение другого сна, где мы жили большой семьёй в старом доме в мире, где шла война. Я постоянно как-то пыталась обустроить наше жилище. В нашей комнате жила я и несколько детей (не знаю, какими родственными узами мы были связаны, но вроде бы я не была их матерью). Я убиралась и чистила ковёр, потому что скоро должен был быть какой-то праздник. Но на пол постоянно падали ёлочные иголки и серебрушки от украшений, хотя ёлки не было. А я подметала и подметала без конца.

Я постоянно учила чему-то детей, они любили меня слушать. И одним из вечеров я решила рассказать им про геном человека. Рисовала хромосомы, какие-то процессы, репликацию ДНК… А дом наш чем-то напоминал стеллажи в библиотеке. И тут из-за ближайшего стеллажа выскочила тётка, похожая на моего школьного завуча. Она начала обвинять меня в том, что я вбиваю в головы детям основы антирежимной лженауки и учу их тому, чего не существует. Я долго убеждала её, что это правда, что генетика - основа сегодняшней науки, что это она, тётка-завуч, со своими политическими целями искажает картину мира, но всё было бесполезно. и я заорала "ТОГДА РАССТРЕЛЯЙТЕ МЕНЯ! ДАВАЙТЕ! НА ЭТО У ВАС ХВАТИТ ПОЛНОМОЧИЙ?"

Потом была сюжетная линия про войну, но я её не помню.
Потом мы шли через поле на электричку, боялись опоздать, я за руку вела мальчика, одного из этих детей, он почему-то мне был особенно дорог. Электричка шла, не сбавляя хода, и мы на неё запрыгивали, а этот мальчик не успел. И мы смотрели на то, как он пытается догнать поезд, но ничего не могли сделать. Я, кажется, плакала.

Потом был другой сон, какой-то смешной и мультяшный, про короля, который должен был жениться и любил высокую темноволосую женщину. А в той стране была странная традиция, что-то вроде брачного испытания. Строились две башни-шатра, на вершину обоих сажали девушек, невесту и её соперницу, и жених должен был угадать, в каком из них его избранница. Если он поднимался наверх, а там другая - всё, поздняк метаться, женись на другой.

А этому королю придворные строили козни, и перед самой церемонией выкрали девушек-претенденток и поменяли их местами. Его невеста должна была сидеть в розовом широком шатре, а её унесли в высокую угловатую башню. И в роковую минуту он было чуть не перепутал. Но мысленный голос невесты сказал ему: "если ты выберешь не то, дома я тебя убью". И король с чистой совестью полез в узкую башню, и все были счастливы, конечно, кроме злых придворных, которых он потом уволил.

Последний сон был очень странный.
В незнакомом городе, который назывался Екатеринбургом, но был совершенно на него не похож, жили все мы.
Сначала шло лирическое отступление, где закадровый голос рассказывал мне, как толпы девушек приезжают к нам, в столицу (???), чтобы найти себе богатого жениха.
Эти девушки перебегали дорогу перед самым носом у машин, спрашивали друг друга, не знакомы ли они случайно с импозантными кавалерами, были очень смешно одеты в меха и купальники, и, собственно, напоминали каких-то нелепых проституток.

Потом я ездила по городу с лысым таксистом и не могла найти дорогу куда-то в нужное мне место.

На одной из улиц было министерство финансов. тротуары были очень грязными, я шла за угол к светофору, смотрела в землю и вдруг увидела, что дорога усыпана десятчиками и другими монетками, их очень много, но никто их не подбирает, потому что грязно. Я шла и смотрела.
- Ну я совсем немножко возьму, всего десять штучек подобрать - и уже сто рублей!
Но сбор денег с тротуара был чем-то преступным, потому что я постоянно озиралась и следила, нет ли по сторонам камер. Искушение было слишком велико, меня охватил азарт, я собирала и собирала эти деньги. Рядом появились тётки в мехах, подозрительно напоминающие этих смешных проституток из вступления.

Потом под слоем десяток появились монеты крупнее, очень красивые "китайские юани эпохи Цинь", которые были больше похожи на резные золотые браслеты. Я кидала всё в сумку, где кроме собранных монет ещё почему-то была стеклянная крошка.
Надо было куда-то спрятаться, потому что нас заметили в министерстве Финансов. А все эти монеты на дороге были результатом министерской ошибки. Мы с напарником (не знаю, кто это был, может быть, этот лысый таксист) зашли в кофейню, которая была рядом. Она оказалась аэропортом. Там было много красивых залов, и мы что-то искали. Я проверила кухню, он пошёл в зал вылетов, и тут я увидела табличку " Быстрый гипноз. Сеансы психиатрии".
Подошла к ней и из разговора с консультантом поняла, что мне за небольшие деньги окажут быструю психологическую помощь. Я заплатила и подошла к стойке. Меня отсканировал какой-то аппарат и определил к девушке с табличкой "стартовые ситуации". Я подошла. Она светила мне в глаза ярким цветным шаром и молчала. Я тоже молчала. Поняла, что нужно что-то говорить, но не знала, с чего начать. Она всё равно молчала. Я рассердилась, сказала, что поговорить со стеной я и дома бесплатно могу, развернулась и ушла с мыслью "шарлатаны, везде шарлатаны".

Мы вернулись на улицу собирать деньги. Я попросила взять два пакета, один для монет, второй для битого стекла из моей сумки. Но пакет мне почему-то дали один, второй отобрала проститутка в мехах. Я сложила в него стекло, которое больно царапало руки, а монеты так и пришлось кидать в сумку.

В поисках денег мы ушли куда-то в кусты. Тут я увидела в грязи большую старинную книгу. Это был Гоголь, "Вечера на хуторе близ Диканьки" в огромном старинном древнерусском издании (да, я знаю, что Гоголь жил в 19 веке, но это же сон), причём на "языке оригинала". То есть на украинском, но он больше напоминал какие-то руны. Книга была с пожелтевшими страницами, в переплёте из тёмно-зелёной кожи.

Тут прибежала шпана, стала брызгать мне в лицо аэрозольными баллончиками с краской, краска растекалась по лицу и я не могла открыть глаза. Они отобрали деньги, стали рвать старинное издание Гоголя, я на них орала, что они дурни. "Если вы не понимаете ценности классики, то остановитесь ли вы, если я скажу, что эту рукопись вы бы толкнули за круглую сумму?"
Шпана призадумалась на миг, но не обратила особого внимания на мои слова. Я решила, что оставлю себе на память лоскуток кожи с руническим названием книги (он был очень красивый) и "китайский юань эпохи Цинь", который можно носить как браслет.

Рядом стоял забор, а за забором, как оказалось, был дом. Из дома вышел мужчина, разогнал шпану, и я оказалась у него в доме. Что-то долго рассказывала про юани и министерство, шпану и меховых проституток, про свою тяжёлую жизнь. Потом снова прибегала шпана с этими дурацкими баллончиками. Их прогнали.
Мне дали чистую одежду переодеться, потому что я вся была в земле и в краске. Мужчина сказал, что если я хочу, я могу остаться здесь.
Тут я почему-то первый раз за всё время вспомнила, что у меня есть дом и что там, наверное, ждёт мама. Но в этом доме за забором я чувствовала себя в такой безопасности, что не хотелось никуда идти. И я знала, что если останусь здесь и поговорю с этим человеком, то получу ответы на все мучившие меня вопросы, узнаю всё, что пыталась узнать на этих странных улицах, у "психиатров" в аэропорту, то, что я искала с этим лысым таксистом, когда мы ездили по городу.
Не знаю, что я выбрала, потому что не помню сна дальше. Может быть, я проснулась.

Меня часто спрашивают, почему я так долго сплю. Да потому что это интересно!

Сегодня во сне я приехала в гости к каким-то родственникам с подругой. Подруга была абстрактная, превращалась поочерёдно в разных людей из моего окружения. В доме был старый дисковый телефон с трубкой, и мне сказали вставить в него свою симку, потому что так местные звонки дешевле.
Потом мы жарили на кухне пирожки и отец подруги стал танцевать со мной народный танец, но не рассчитал силы, и на повороте я улетела в зеркало лицом.

Потом от этих родственников я поехала в город: должна была с кем-то встретиться. Села на троллейбус, кондуктор стал с меня требовать денег за билет, а я почему-то боялась показаться неместной, но не знала, сколько в этом городе нужно платить. Очень долго тянула время и оглядывалась по сторонам в поисках таблички. И на одной стене было старое потёртое "18 рублей". Ну да, город маленький, цены не как у нас - обрадовалась я и полезла за мелочью.
- Возьмите, у вас же 18 рублей? - протягиваю я мелочь кондуктору.
- Я в рублях всё равно не возьму.
- Эээ
- У нас вообще-то национальная валюта - гривны. А гривен то у тебя и нет! Ахахахаха! Выходи из моего троллейбуса, неместная!
Тут до меня дошло, что я, оказывается, на украине. Я быстро посчитала курс и нашла откуда-то в кошельке нужную бумажку.

Остановка, кажется, называлась "какой-то Палац". Я вышла около здания, представлявшего собой нечто среднее между базаром, театром и столовой: стены с лепниной, высокие своды, деревянные лавки, такие же столы, и около каждого стола - фонтан. Внутри было пусто, я села на одну лавку, подальше от входа.
Оказалось, что здесь выступают бродячие музыканты с уникальной опупительной программой. Тут же набежали зрители, я оказалась в толпе, представление началось.
Там было что-то очень яркое и весёлое, а самое главное - лавки со зрителями поднимались от пола и крутились в воздухе, как на аттракционе. Я начала падать и попросила соседей помочь мне её остановить, чтобы сложить в кучку вещи на пол. Там был ноутбук, я боялась его раздавить.
Мы разговорились с соседом, светловолосым весёлым мальчиком, и потом меня перенесло в другой момент сна - я уже знала, что здесь я не первый раз, прихожу часто, сажусь всегда на одно и то же место и болтаю с соседом.

Тут внезапно пришёл мой однокурсник. Сел на лавку-качалку рядом со мной, тут же начал шутить свои своеобразные шутки, выступление стало невозможно смотреть (как и слушать лектора, если сидишь с ним на паре). Я отвлеклась и вспомнила, что должна была здесь с кем-то встретиться, когда ехала на украинском троллейбусе.
Достала из сумки тот самый стационарный телефон с дешёвыми местными вызовами и удивилась, что мне никто не звонит. Он, кстати, был красивый. Тяжёлый, под старинку, с позолотой и резным орнаментом. Плюнула на это чудо техники и переставила сим-карту обратно в свой телефон. Тут же пришла Дашка.

Мы, кажется, пошли гулять по городу и зашли в магазин за продуктами. Там было очень интересно, мы очень долго ходили вдоль рядов и выбирали какое-то незнакомое пиво. По всему супермаркету на тележке каталась всесёлая безумная компания, мне очень хотелось к ним, кататься тоже. Среди них один парень бегал вокруг тележки и жонглировал чипсами.
Я подумала: всё понятно, повышенная акцентуация на внимании окружающих, истероидный тип характера. Ему надо в театр. Или в цирк.

А потом то ли сон переменился, то ли у нас появилось новое хобби: мы должны были отгадать тайну муравьёв. Нашли какой-то прибор, позволяющий понимать их язык, превратились в животных, и я говорила Даше не наступать на муравьиные дорожки, чтобы не раздавить никого, а она их не видела, потому что превратилась в собаку. Очень долго ходили по следам насекомых. Мы поймали муравья, наставили на него лупу и стали спрашивать, понимает ли он нас. Муравей кивал головой, но сказать нам на все наши вопросы ничего не мог. Устройство работало только в одну сторону.

Там ещё что-то было про детскую площадку и детей, которые утопали в грязевой воронке, но эту сюжетную линию я не помню.

Потом мы снова ходили в супермаркет. Набрали целую корзину незнакомых напитков, и я сказала:
- Даш, если нас кто-то увидит, то подумает, что у нас сушняк и мы алкоголики. Нам нельзя палиться.
И мы пошли на кассу. Там стояла та самая компания, которая каталась на тележке.
Я перелезала через прилавок в своём зелёном пальто. Я делала это очень изящно и женственно, но меня всё равно заметили. Подошёл парень, который жонглировал чипсами, сказал, что я ему нравлюсь:
- Только вот что, у меня же истероидный тип характера, ладно день, ладно неделю, но что ты скажешь через полгода со мной?
Я сказала, что посмотрим, всё равно не узнаем, пока не проверим, и мы ушли вместе.

Потом мы шли к моему дому. Я рассказывала, что мне позвонил Том Сойер и перепутал мой голос с голосом Гекльберри Финна. И что это очень круто. И мне все завидовали. А парень сказал, что я ему всегда напоминала в чём-то Тома Сойера. Особенно, когда перелезала через прилавок.
Я подумала "ну вот, опять я мужик, ну что поделать".

Потом мы вдруг оказались детьми. Классная руководительница проводила нам экскурсию по району. Везде оказались секретные предприятия:
- там завод. Видите железную кромку крыши? Они там делают секретное оружие. А там другое предприятие, вот то, зелёное. А вот там, за деревьями, купол стеклянный торчит. Это форт. Они никому не показывают, что они делают, и даже со стороны неба они закрыты - никто не должен видеть секретные корабли.

И мы пошли бегать и рассматривать. Все, ясное дело, полезли в форт. Там был простой кованый забор с перекладинками, на которые легко поставить ноги и перелезть. Но внутри был очень глубокий сугроб. Мы побегали вокруг полуразрушенных крепостных стен, и я пошла вытрясать снег из валенок.

Потом класс повели на горку. Снизу стояли родители и радовались. Мама одного мальчика говорила:
- посмотрите, какие разные наши дети! Даже по тому, как они одеты, видно, как каждый индивидуален и что из себя представляет.
Я грустно посмотрела на свои бордовые штаны, натянутые поверх валенок, чтобы снег не попадал, и подумала, что внешний вид у меня не очень представительный. Но тут меня потянули за собой родители, чтобы познакомиться с родителями того самого мальчика, который был парнем с истероидным типом характера.
- Как здорово, что мы теперь почти как родственники…

Они несли какую-то ерунду, а я пыталась убежать, но не очень получалось. Кстати, когда я проснулась, на улице и вправду шёл снег. Первый в этом году. Как я так каждый раз во сне угадываю-то.

Приснилось, что я в темноте ползаю по горам и в результате оказываюсь в моей комнате, куда все пришли отмечать какой-то праздник.
Потом мы пошли переходить горный хребет, но власть захватили коммунисты, выключили над горами свет, стали у всех требовать комсомольские билеты. Я вспомнила, что дома у меня лежит синий универский профсоюзник с неуплаченными взносами, решила, что он сканает за неимением лучшего, и тут же побежала занимать очередь в магазин. Там резко исчезли продукты и осталась только жевачка и мороженое возле касс. И мы стояли за ним огромной толпой.

Приснилось, что влюбилась в парня, который был актёром в каком-то молодёжном театре и ходил в маске индейца по огороду моей бабушки. Я во сне вернулась в город и начала его искать, но вместо этого встретила его отца. Он проводил меня до дома и купил шоколадный блинчик и шляпу с синими цветочками. А я пыталась сдружиться с его дочерью и жаловалась, что нравлюсь только мужчинам за 30.

Шикарные сны =_=

А мне снится лютая психоделика, жаль, записывать некогда, а потом забывается.

***
Сегодня я во сне путешествовала по Киеву и была очень голодная. Я заходила в какие-то столовые и пыталась купить еду, но то не хватало денег, то кассир ушёл на перерыв, то ещё что-то.
Потом из Киева город незаметно превратился в Екатеринбург, помню, как сидела возле недостроенной телебашни на качелях и держала в руках тарелку с супом, а она падала на землю, суп разливался и уходил в почву.

Я там изобрела новый способ путешествовать, когда нужно ехать из своего города в свой город, только забыть, что он твой, снять квартиру совершенно в другом месте, и так далее. И мне этот способ очень нравился, я торопилась встретиться с друзьями, чтобы им рассказать.
Но вместо друзей пришла к заброшенному деревянному дому с огородом и стала ловить чёрную кошку по карнизу.

Потом я сидела в кафе с какой-то женщиной и жаловалась, что у меня нет денег. Мой однокурсник подошёл и спросил, почему я не попрошу родителей перевести мне нужную сумму на карточку, а я начала ему рассказывать, что родители у меня не такие богатые, и всё детство мне было от этого неловко и неудобно, пока я училась в своей элитной школе. А он отвечает:
- В чём дело? Разменяй квартиру и живи сама, и зарабатывай, и всё, никакие родители не оставят на тебе след. (Ну в смысле, ты сама хозяин своей жизни и всё в твоих руках).
И там, во сне, всё сразу стало просто и понятно, хотя сейчас это звучит как банальная фраза.

***
А вчера, после того, как я начиталась репортажей про крокодиловых наркоманов, мне снился жуткий экшн про какие-то погони за героинщиками. Натуралистичный такой.
Я была на каком-то мероприятии, ко мне подошёл странного вида молодой человек, в тёмной рубашке, худой, с хвостиком, стал со мной знакомиться и куда-то меня вести. С виду человек был ничего так, но меня пугал, и я пыталась убежать.
Когда он подошёл ближе, выяснилось, что он ровно в два раза выше меня и может просто сгрести меня в охапку, и я ничего не смогу сделать.
Я ещё выглядела странно, у меня были шоколадного цвета волосы, и он меня называл странным словом "шокотесса".

Я вырывалась и старалась убежать, потому что знала, что это банда, и я в их делах как-то замешана, бегала по зданию наперегонки с лифтами, закрывала защёлки на дверях, но дверей было очень много, и я не успевала.

А потом я позвала борцов с наркотиками, кого-то вроде Ройзмана, и они начали ловить со мной эту банду. Ещё помню, как в один момент я остановилась и сказала себе: "А имею ли я право с ними бороться? Я же траву курила. А ну плевать, это же трава", и потом, кажется, мы их поймали.

Вашу ж мать.
Я даже во сне не могу отдохнуть от сессии.
Мне снится, что я стою на автобусной остановке с Элиной Владимировной Чепкиной, и мы ночью, в темное едем на её пару через весь город.
Потом Чепкина куда-то пропала, а мы остались обсуждать учебный план на первый семестр третьего курса с группой, на той же тёмной холодной остановке.

А ещё я в этом сне была какая-то пьяная, или не могла ходить, и мне было очень темно, и я просила вести меня и носить на руках. Там были тёмные аллеи и коммуникатор, но я ничего не помню.

В кои-то веки снилось что-то хорошее.

И воспроизвести почти ничего не могу. Помню только последний фрагмент. Там у меня было странное хобби. Нужно было стоять на возвышенности у водоёма или реки, очень долго смотреть вдаль и… ну не знаю. Ждать просветления, что ли. Причём смотреть нужно было как-то по-особенному, не все это могли, но у меня получалось.

И ещё была сюжетная линия, но я её совсем не помню.

И снова про сны.
Пока они мне снятся, их надо записывать.

Я ехала в 18 автобусе, чтобы встретиться со Светой. Мы вышли, и она сказала мне подождать: ей нужно навестить приёмную семью. Я очень долго торчала на обочине, не зная, что делать. Она не возвращалась, а уйти без неё было как-то неудобно.
Тут она выскочила и сказала "бежим, бежим, пока она (младшая приёмная сестра Светы) не увидела, а то обнимать будет, расстроится". Мы побежали в сторону трамвайного кольца, а нас догонял бешеный ребёнок с криками "НЕЕЕТ, хочу сейчас сестричку увидеть, сейчаааас!" Ребёнок нас догнал и стал обнимать Свету, и никак не хотел её отпускать, хотя уже прибежала его мама и уговаривала пойти обратно.
Мама говорила, что нужно родить ещё одного вдобавок к пятерым, чтобы им дали дотацию на многодетную семью. А Света пусть ещё приходит, навестить.

***
Я помню, что пришла домой. Моя комната была в прежнем состоянии, как было года четыре назад, на полу лежал красный ковёр с нелепыми психоделичными узорами, шкафы стояли вдоль стен.
Там, во сне, я была нетрезвая и не помнила, где я была. Этот факт меня очень смущал, потому что в реальности, как бы я ни напивалась, общую нить событий, за исключением некоторых подробностей, помню всегда.
Меня посетили грустные мысли об алкоголизме.
Я поставила на пол полиэтиленовый пакетик, который почему-то был у меня в руках, вышла из дома и села на автобус.

Автобус ехал, а я очень долго передавала деньги за проезд. Дядька в проходе подозрительно осматривал мои монеты, как будто они были поддельные.
Вдруг со стороны водителя послышалось "девушка, передайте ещё пять рублей, вам на пиво не хватает". Я протянула дядьке пятак, он смотрел на него минуты две, переводя взгляд с монеты на меня, с меня на монету.
Качающиеся руки зачем-то передали мне вместо билета стакан с пивом, и я поняла, что если я не выйду из автобуса сейчас, то уеду в другой район.

Я с удивлением поняла, что нахожусь у автовокзала. Не знаю, зачем приехала сюда.
Уже через минуту я была на маленькой пригородной автобусной станции. Зашла на отделение почты и купила газету "Вечерний Екатеринбург".
У выхода меня встретила женщина, похожая не то на преподавательницу физкультуры в молодости, не то на Марину из тургруппы на Алтае. Она сказала, что у меня очень уставший вид.
"Иди поспи, тебе нужно лечь спать".

Но я отвертелась от ответа и зашла в дом своей бабушки (а в моих снах это верный знак безысходности и уныния, это место, откуда невозможно выбраться, что-то вроде Сайлент Хилла местного значения).
Там меня уже ждала мама.
- Что, съездила домой? Я же вижу, ты только вещи поставила и вернулась (я вспомнила про белый полиэтиленовый пакетик), а всё остальное время опять с друзьями гуляла. Даже не спала. Иди спать, срочно.
А я понимаю, что в руках у меня этот чёртов стакан с пивом, который мне дали в автобусе, он чудесным образом превратился в закрытую бутылку, и я прикрываю его газетой (так вот зачем я её купила!). Прячу бутылку в рюкзак, а с кухни голос мамы.
- Ну иди поешь тогда, я омлет с сухариками поджарила!
А я всё пытаюсь спратать бутылку. Толкаю её за ковёр, под диван…
- Что ты там прячешь?
- Ничего
- Я же вижу
- Тебе показалось
- Нет, я посмотрю.
И тут я разражаюсь тирадой:
- Мама, как мне жалко тех советских людей, которые годами жили в коммуналках, которые делили свою комнату на двоих, троих, четверых и ничего не знали о частной собственности, они же ненавидели своих родственников! Нет! Любить людей можно вечно, нужно лишь временами от них отдыхать…
Тут в комнате почему-то появляется Вова и рыжая баба, которую я вчера, пока ехала домой, увидела в автобусе и решила, что она на кого-то похожа.

И я просыпаюсь.
Не понимаю, почему в квартире темно и не пахнет омлетом, и где вообще все.

Если сны - это моя вторая жизнь, то той реальности я в каком-то запое, причём давно.

______________________________________
Вспомнила ещё.

Я была на вручении какой-то премии, это было очень торжественное мероприятие, приглашены представители высшего света. Парадная обстановка, ковровые дорожки, все дела.

Я надела красное пышное платье, золотой браслет на руку, какие-то аксессуары.
Спустя какое-то количество времени ко мне подходит Элька и голосом, полным презрения, говорит снять браслет. Я спрашиваю, почему. Тут подходит её мама, и они вместе начинают говорить мне, как я безвкусно одета, какая это вульгарность, как я позорю их и всё мероприятие в целом. Мне стыдно, я говорю "хорошо, хорошо", снимаю браслет. "Ну без браслета же не так всё плохо, да это платье я надевала на выпускной, ну и что, что у меня другого нет".
И тут смотрю в зеркало и замечаю, что волосы на голове у меня собраны в странный пучок, под красным пышным платьем надеты жёлтые джинсы и мятая оранжевая футболка, в которой я хожу на физкультуру. А сверху ещё чёрная кофта, или что-то вроде того.
Это выглядит более чем нелепо, я убегаю куда-то.

Я всё реже выхожу из дома, и писать-то не о чём, кроме снов.

Сегодня снилось что-то длинное и угнетающее.
Вспоминаю - ничего особенного, обычный весёлый сон, но проснулась я с омерзительным ощущением. Пугали тёмные углы квартиры и хотелось плакать.

Во сне была зима.
Мы жили в Новосибирске, хотя он был больше похож на Питер, там было много речушек и обледенелых мостов.
Это была не то пьянка, плавно переходящая в сессию, не то наоборот, я плохо помню последовательность.

Была полутёмная большая комната в моей квартире, в центре стоял старый стол, который мы раньше, когда я была маленькая, раскладывали только на праздники, очень много пустых бутылок и гости, которые разбрелись по квартире.

Я сидела под столом и, кажется, смотрела на маленький огонёк свечи, ждала, пока придут папа с мамой. Мне не хотелось ни с кем разговаривать. По идее, это были мои друзья (потому что кто ещё мог пить со мной в моей квартире, родители у меня в алкоголизме замечены не были), но я не знала этих людей.

Было темно, я погасила свечу и легла на диван, где уже лежали какие-то люди. Рядом оказался один мой знакомый. Он рассказывал мне не то сказки, не то какие-то истории и обнимал, а мне было тепло и хорошо, и я его почти не слушала и смотрела в окно через волшебное зеркальце. Если его поворачивать под определёнными углами, то можно увидеть весь путь солнца по небу, от зенита до заката. Это было безумно красиво. Знакомый тоже попросил посмотреть, но я всё никак не могла повернуть зеркальце так, чтобы было видно и мне, и ему, а это было обязательное условие.

Потом квартира исчезла, и я оказалась в соседнем доме у подруги детства, с которой мы давно не общаемся. Я никак не могла вспомнить номер её квартиры, путала этажи и не могла зайти в дом. У неё был день рождения, она рассказывала, как весело они его отмечают, показывала какие-то жуткие бутылки с портвейном и ковры.
Я думала: какой ужас, меня ничего с этим человеком не связывает, надо ей хоть рассказать, что бывает нормальный алкоголь, зачем они эту гадость пьют.
Но не рассказала и ушла.

Потом я оказалась в коридоре факультета, в очереди на экзамен. Очередь тянулась невыносимо долго, я взяла задание и ушла.
Дальше, помню, сидела на одном из обледеневших мостов Питера-Новосибирска и не то составляла отчёт, не то писала эссе. Сидела прямо на асфальте, мост был маленький и очень узкий, почему-то не было ни прохожих, ни однокурсников, было холодно и одиноко.

Дальше я в подземном переходе с одногруппниками составляла для Зашихина летопись Великой Отечественной войны на маленьких круглых листочках. Это был проект-перформанс, мы эти листочки должны были где-то разбросать, а сама летопись должна была быть сценарием.
Листочков постоянно не хватало, я писала некрасивым, не своим почерком, а Зашихин стоял рядом и что-то бубнил в свою рыжую бороду, не давая сосредоточиться и что-то объяснить.

Когда мы сделали работу, нужно было эти листочки выбросить в колодец с гнилыми книгами. Туда бросали всё старое и ненужное.

Чтобы получить зачёт, нужно было купить семена в магазине и посеять их. Одногруппница не знала, какие брать. Я сказала: бери семена замороженных блинчиков с черникой, мантов и кабачков. Этого хватит. А ещё нам нужно ведро пломбира и статуя коровы.
На кассе оказалось, что статуя коровы стоит больших денег, и я почувствовала себя очень виноватой - деньги были общие.

Сессия вроде бы закончилась, и я шла в какой-то компании по заснеженным улицам (не помню, кто это был, возможно, те, кто был в первой части сна).
Мы заблудились, я пыталась прикурить сигарету от статуи коровы. Это был портсигар, на одном из его концов тлел уголёк, но я постоянно его роняла, и он обжигал мне руки.

Мы оказались на окраине города, и кто-то догадался, что чтобы найти дорогу к центру, нужно обойти большое здание психбольницы, похожее больше на завод.
Мы побрели по сугробам вниз, к нему, очень долго шли, пока не встретили Настю Купцову.
Я допытывалась:
- мы выйдем на ЖБИ, да? Скажи, точно на ЖБИ?
- Нет, вы на Елизавете, но правильно, вы психсанаторий обойдите, и выйдете…
Она объясняла дорогу, а я что-то кричала про ЖБИ.

Я проснулась раньше, чем мы нашли дорогу.

Снилась какая-то чушь про вписки, алкоголь и голых мужиков, которые бегают по моей квартире. Я их выгнала и отправила в магазин.

А потом наступила зима, процессия с факелами шла по лесу, а комментатор (опять закадровый голос) описывал всё происходящее. Люди должны были запустить фейерверк, шествие было посвящено какому-то празднику. Но они ждали, пока стемнеет, и шли, шли, шли.
А я пряталась от них за деревьями и молча, чтобы не обнаружить себя, наблюдала.
Потом люди закончились, и в небе я увидела залпы салюта.

Я повернула голову вверх и долго на него смотрела, пока комментатор не сказал, что в этих краях водятся волки, и сейчас как раз время, когда они могут прийти, я должна быть наготове.
Я потеряла равновесие и упала в сугроб. Пыталась встать, но мне то мешали еловые ветки, то голова неимоверно кружилась, то конечности отказывали, и я так и падала обратно на снег, всё кружилось перед глазами так сильно, что я ничего не могла понять.

В результате я встала всё-таки на четвереньки и сразу побежала к своему племени, чтобы предупредить их о волках (я была медведицей, или даже медведем, но почему-то до этого не задумывалась об этом).
Мы жили в овраге, то есть в каком-то большом углублении идеально круглой формы с высокими, но пологими стенами, по краям которых сразу начинался лес.

Я бежала изо всех сил, но опоздала.
В самой глубине, где лежат обычно наши детёныши, уже стоял белый волк и скалил зубы.
- Надо нападать, нападать, почему же они все стоят на склоне и смотрят, там же дети, маленькие и пушистые, съедят же, съедят, - думала я.
И правда. Волк уже подбирался к милому и ничего не подозревающему пушистому белому мишке, который лежал на спине и смотрел на волка.
Остальные волки стояли кругом на расстоянии и смотрели на вожака.

И я побежала прямо в центр, к нему, и мы начали драться. Впивались друг в друга зубами, пытались друг друга повалить, но я очень запыхалась, у меня всё так же кружилась голова, и хотя я была сильнее, ничего не могла сделать.
Наконец я его повалила на землю и начала душить. У меня не получалось. Я напрягала все свои силы, но мои тонкие человеческие! руки не могли пробраться сквозь густую шерсть, которая как будто пружинила. Волк хрипел, кашлял, но не умирал. Я вспомнила про шарфы и полотенца, которыми дети душат друг друга, прислоняясь к стенке, но под рукой ничего не было, и через несколько минут я отбежала и устало упала на склон.

Когда я открыда глаза, в середине ямы по-прежнему стоял волк, вокруг уже почему-то никого не было, только бегали туда-сюда ещё остатки племени, пара бурых медведей.
- Надо подойти к нему (к волку) и назначить другой день для схватки, я сейчас слишком устала, я не могу. А хотя… Зачем. Они же всех перебили, сейчас наплюют на все правила чести и съедят, съедят детей…

Тут я, кажется, проснулась, или просто больше ничего не помню.

Под утро, когда я валялась на полу в холодной пустой комнате среди пледов и пуфиков, увидела очень тёплый сон про город, расположенный на трамвайных рельсах.

Они шли петлёй, и проехать по центру нельзя было просто так. Рельсы поворачивали сначала направо к лесу, до самого упора, потом назад к центру, потом так же до левой окраины, образуя что-то вроде буквы Х, только без пересечения линий в центре. Так, что приходилось объезжать половину города, чтобы попасть в точку, лежащую прямо перед тобой. Понятное и объяснимое там, во сне, но очень странное искривление пространства.

Слева всегда был яркий закат, а справа светили звёзды.
Город был пустым, но не одиноко-пустым, а наполненным каким-то внутренним теплом. Там вроде бы никого не было, но я знала, что все, кто нужен, здесь.
Он был очень красивый, но я не могу вспомнить ни одной детали. Наверное, какие-нибудь узкие улочки, вымощенные брусчаткой, черепичные крыши и все дела, хотя тут ни в чём нельзя быть уверенной.

Мне там было так хорошо и спокойно, как будто я после долгих лет скитаний наконец-то вернулась домой.
Вообще-то вечные сумерки и пустота должны навевать страх, но страха не было.
Я просто ездила по этим рельсам, слушая их скрежет, а закадровый голос рассказывал мне добрую сказку, из которой я не помню ни слова, но она была прекрасна. Средоточие мировой мудрости, сказанное простейшими словами.
Что-то про облака, может быть.

Когда меня разбудили, в голове играла какая-то музыка, и очень не хотелось терять этот город.

Странно, я совершенно об этом не думала, когда проснулась, но сейчас в голову почему-то пришло, что именно так могла бы в моём представлении выглядеть смерть (ну или что там после неё)