...пришла в светлое время суток и ушла обратно. Когда стемнело.

Ночью в городе очень уютно, если бродишь по улицам не в одиночестве. Нет дурацкой паранойи по поводу "из-за угла обязательно выскочит маньяк", нет тоски от света оранжевых фонарей, нет назойливых мыслей о том, что надо будет как-то добираться домой.
Есть мелкий, едва заметный дождь, когда непонятно, стоит ли открывать зонт, а верхние этажи высоток скрываются в облаках, мокрая и идеально гладкая плитка набережной, с вытянутыми отблесками фонарей и одинокими пустыми бутылками, покой полупустых улиц, шумные скопления энергичных молодых людей и девушек на каблуках около круглосуточных заведений, неоновая реклама, которая всегда как-то нелепо смотрится на фоне пустых тёмных окон...
Есть неожиданности вроде толпы, воодушевлённо наблюдающей за профессиональными фаерщиками, которые откуда-то взялись в половине второго около музея фотографии, с аппаратурой, с фотографами и машиной керосина.
Есть промокшие ноги и уютный паб с вишнёвым пивом, насквозь пропахший сигаретным дымом, с громкой, но не раздражающей музыкой, с барменом, у которого нет вина, но есть виски, с танцующей в гавайских венках молодёжью.

Город живёт.
Это серые окраины впадают в беспросветный сон до утра: там в полночь закрываются магазины, в половине второго гасят фонари, к трём часам почти не остаётся света в окнах квартир, и на улице не встретишь никого, кроме потерявшихся алкоголиков.
Стоит всего лишь сесть в одиннадцать часов на последний автобус, идущий в центр (чтобы не было соблазна вернуться), - и снова ощутишь, что жизнь идёт, не останавливаясь ни на минуту.