Который раз меня не покидает ужасное ощущение.

Я родилась в лютые времена, когда приватизировали всё, что плохо лежит, разрушали всё, что плохо стоит, строили всё, на чём можно срубить бабла. Рушились старые, утрамбованные годами советские моральные нормы и устои. Люди сходили с ума. Кто-то от золотой лихорадки, кто-то от страха перед неизвестностью.

Я мало что помню об этих временах - тогда у меня были другие проблемы. Я училась ходить, говорить и жить в этом мире. Помню страшное папино "НАЛОГИ", то, как всей семьёй садились смотреть какие-то загадочные и вселяющие ужас "последнизвести" вместо мультиков.

Смутно помню дефолт. Когда папа прибежал с долларами, шубой и стиральной машиной.

Когда я пошла в школу, помню грустный голос президента по радио, который говорил про какие-то трупы, террористов, чечню и долго извинялся, как будто он очень сильно виноват. Я тогда не понимала толком, что происходит.

Когда я стала постарше, сначала стали закрывать учреждения дополнительного образования. Мама говорила, что увольняют учителей.

Через несколько лет закрыли ЦОТ. Сослались на то, что помещение неподходящее. Хотят реконструировать. Тут, видите ли, садик раньше был. В девяностые снесли. Тогда я уже была довольно протестно настроена, помню, хотела куда-то бежать, звонить журналистам, депутатам, но быстро перегорела.

Примерно в то же время ввели ЕГЭ и ГИА. Я была ещё в числе тех выпускников 9 класса, которые сдавали экзамены в традиционной форме. Я писала последнее экзаменационное сочинение.

Примерно в то же время до меня окончательно дошло, насколько мало людей в параллели. Три неполных класса вместо шести. Несколько школ по городу, где эти классы вообще есть.
Учителя начали натаскивать нас на тесты и уже громко, не стесняясь и при учениках жаловаться на министерство образования.

Когда я была в 10 классе, я впервые пошла на митинг. Орать, чтобы не сносили фонтан на одной из центральных площадей, где обнаглевший патриарх хотел строить церковь, ещё одну в итак тесном центре, куда уже впихнули и Храм-на-Крови, и вот этот дурацкий розовый торт напротив Рубина. Было чувство, что всё не бесполезно.

Когда я была в одиннадцатом классе, заговорили сразу о куче придурочных реформ образования. Стало под вопрос адекватное существование нашей школы. Учителя ходили со злыми лицами и хором гневно восклицали что-то по углам. Я прошлась тогда с шествием по улицам города, потрясывая учебником по Мировой Художественной Культуре, который мне дал тогда кто-то из организаторов митинга.

В декабре я орала и прыгала на митингах с тройной силой. В феврале пришла уже из праздного любопытства и видела, как люди перегорают. В марте смирилась.

Сейчас власти пришёл министр, который хочет в два раза сократить бюджетные места в вузах.
О интернету ходят утки о том, что собираются кучу всего закрывать. Я им не верю, но с каждым днём они выглядят всё правдоподобнее.
На моём факультете 20 бюджетных мест на поток, рассчитанный на 200 человек. Несколько лет назад их было 50. Через несколько лет их не будет.

Я успела походить в детский сад. Я успела пожить в то время, когда в глазах у людей была надежда. Я успела закончить отличную школу и получить курс офигенного ЦОТовского дополнительного образования, которе изменило меня. Я, надеюсь, успею закончить вуз на государственные деньги.

Мне везёт.
Но почему-то не покидает ощущение, что я бегу по горящему мосту, который рушится прямо подо мной.

Конечно, реплики какой-то малявки - это совсем не руководство для того, чтобы сменить государственную политику, например.
Только почему-то очень грустно становится, когда в голову лезут такие мысли.