Похоже, за все радости в жизни приходится расплачиваться. Причём, плата почему-то гораздо больше, чем цена покупки.

Я так и не поняла, за что я плачу. Наверное, за вчерашние три минуты на сцене и бурные аплодисменты зала.

Сначала староста наговорил гадостей. И вроде бы, ничего особого не сказал, а меня задело. Потом я сломала в седьмой раз дужку от наушников, и это уже, по-моему, безвозвратно. А до стипендии ещё полмесяца. А значит, мне придётся засыпать в транспорте под крики водителя и брань пассажиров.
Потом эта дурацкая конференция. Потраченный почти впустую день, потому что какими бы увлекательными ни были доклады, я всё равно спала под гневные взоры окружающих.
Потом подведение итогов конкурса учебных газет. Это позор. Из наград за лучшую колонку редактора, за лучший материал, за первые три места (из шести, кстати), за приз преподавательских симпатий ( которых было два) наша редакция не получила ни одной. И всё это сопровождалось тем, что "у жюри не было никаких разногласий".
Потом низкая оценка за смотр. Вчера казалось, что всё так прекрасно прошло, а сегодня выясняется, что жюри поставило нам общий балл 9,3. Вроде бы из максимальных 10 баллов это неплохо, но у каких-то дурацких физтехов и металлугров, и её у кого-то там уже есть одна десятка, одна 9,8 и одна 9,7. А ещё четыре смотра не прошли. А значит, В ЛУЧШЕМ случае у нас будет позорное четвёртое место.

И даже то, что мы перемыли все кости нашему куратору, и то, что вторая половина группы во главе с Андреем (который, кстати, получил приз за лучшую редакторскую колонку) по-дружески поделилась с нами призовым пирогом, и то, что мы ржали, как кони, и шутили про "пирог с ароматом архива", настроение было отвратительное.

Я шла обратно, и мне просто никуда не хотелось идти. Минут 15 я смотрела на уток в жёлтой воде Исети, потом отдала мелочь каким-то аскерам, которые пели "муравейник", потом добрела до своей любимой кофейни. И сегодня даже там было отвратительно. Гоготали за стойкой какие-то гоповатые парни, и даже та самая Оксаночка, у которой почему-то лучше получается капучино с корицей, дала мне невкусный горький кофе. И город за стеклом не вызывал никаких эмоций.

Я смотрела на тупой аквариум театра Эстрады, дебиьную церковь-торт, здание "Рубина", завешенное баннерами, грязные улицы, мрачных людей на остановке, и в эту минуту почувствовала. что ненавижу свой любимый город. И испугалась. И подумала, что ничего в нём нет, кроме пыльного тесного центра, исхоженного до дыр, и грязных окраин. И попыталась выбросить эти мысли из головы, но было уже поздно.

А на памятнике Ленину стояла весёлая толпа людей и пела песни, а рядом с ними торчал Рогозин и фоткал со всех ракурсов, и махал своей бородой по ветру. И то, что меня обычно так радует - что я всех знаю в своей полуторамиллионной деревне - дико раздражал.

И серое небо сверху без малейшего намёка на надежду.